– Привет! Расскажи немного о себе.
– Привет! Я родилась в Пинске, коренная пинчанка. Мама русская, отец из Беларуси. Училась изначально в училище искусств в Пинске по специальности «режиссер народных обрядов и праздников». Потом меня позвал к себе по распределению Иван Иванович Базан, он раньше был директором Полесского драматического театра. В этом же году после распределения я поступила в академию искусств в Минске на специальность «актёр театра и кино».
– Ты родилась в Пинске, вернулась работать в родной город. А что тебя привлекает в нашем Полесском драматическом театре?
– Проработав столько лет здесь, я хочу сказать, что он мне очень дорог, сам театр, сама сцена. Ведь совсем недавно мы стали выезжать на большие и крупные площадки. Наш театр довольно маленький, 110 мест, и все здесь на виду, и ты рядом со зрителем. А когда приезжаешь в крупные театры, как например, в Смоленске, замечаешь там такое яркое освещение, зрители везде сидят, у меня прямо слезы потекли от этой энергетики, это просто космос.
Потом мы стали чаще выезжать, и я уже стала понимать, что такое крупный театр. Один раз выступали даже на сцене театра Янки Купалы с «Пинской шляхтой». Меня все равно привлекает наш театр, он манит меня. Когда приезжаешь на большую сцену, приходится говорить громче, а ведь есть какие-то интимные сцены, во время которых в жизни говорят же тихо.
– Много ли в наше время зарабатывает пинский актер?
– Немного. Все удивляются, когда слышат про наши маленькие зарплаты, хотя и сейчас они выросли чуть-чуть.
– А не было ли желания бросить все и уйти в другую сферу деятельности?
– Желание уйти если и было, то только в минуты хандры, но это у каждого человека бывает.
– Расскажи, чем ты занимаешься еще, помимо игры в театре?
– В настоящий момент я подрабатываю в городском доме культуры в модельном агентстве, где преподаю актерское мастерство. На самом деле это довольно интересное занятие, ведь я работаю с детьми.
– Вы ставите, серьезные спектакли с длительными и вдумчивыми монологами. Как можно удержать в памяти столько текста?
– Я сама себе часто задаю этот вопрос. Иногда бывает, спросят меня о чём-то, но даже сложно дать ответ, потому что полностью сконцентрирована на роли.
Дня 3 назад я позволила себе «выключиться», отдохнуть от сцены, но я почувствовала себя в какой-то прострации. Бывало, что я просыпалась ночью, замечая, что озвучиваю какую-то роль во сне.
– У людей искусства непременно хватает примет. Может и у тебя есть свои обычаи в день спектакля, непосредственно перед выходом на сцену?
– Сейчас сложно придерживаться каким-то приметам, потому что у нас достаточно плотный график. Каждый день или спектакли, или репетиции. У нас есть своя примета перед премьерным спектаклем. Мы всем коллективом становимся в круг и говорим фразу: «с Богом!». Особенным это можно было сказать перед премьером спектакля «Вий». Но, я почему-то шёпотом сказала: «с Вием».
– Заметил, что ты творческий и разносторонний человек. Как ты остаешься самой собой, играя столько ролей на сцене?
– Мне нравится искать себя в новых ролях. Каждый из нас постоянно надевает какую-то маску в жизни – перед обществом, перед начальством. А когда ты находишься на сцене, в чужом теле, ты можешь примерить на себя совсем другую роль. Пусть не все 100 человек это отметят, но все же.
– Что вообще может вдохновлять к выходу на сцену?
– Была одна ситуация, которая тронула меня до слез. После спектакля «Черная панна Несвижа» мне написали и сказали, что благодаря моей роли они поверили в любовь. Это вдохновляет, ради этого и стоит выходить на сцену.
– Хорошо, перейдем непосредственно к твоим ролям. «Вий» – это самый необычный спектакль, в котором тебе приходилось играть?
– Да, скорее всего это так. Лет 10 назад мы уже начинали ставить «Вий». Павел (прим. Павел Маринич, режиссер театра) мне предложил играть Панночку, но что-то пошло не так и мы отказались от идеи. Руководство оказалось против этого спектакля. Вообще многие скептически отнеслись к «Вию», но я всегда была за этот спектакль.
Во-первых, это классика, Гоголь. Во-вторых, я всегда любила всякие ужастики. Были коллеги, которые интересовались, не страшно ли лечь в гроб. Я слышала, что в американской версии умерло много актеров. Если так разобраться, то актеры и так могут умирать, не надо из этого делать какую-то мистику. Есть в этом спектакле что-то мистическое, но не настолько, как пытаются это преподать.
– Расскажи про какую-нибудь мистику при постановке «Вия» в Пинске?
– Как таковой мистики не было, но у меня в спектакле во вторую ночь службы Хомы в церкви выпадает линза из глаза. Ладно, один раз, но когда это повторяется в третий и четвертый раз, то как-то и задумываешься о мистике.
– Может это и хорошо, что ты не легла в гроб? Слышала ли ты про актрису Наталью Варлей, которая едва не умерла, вжившись в роль ведьмы в экранизации первого советского ужастика «Вий»?
– Я знаю, что многие актеры умеют пиариться за счёт этого. Я тоже могу придумать такую историю, чтобы про меня писали много. Но это не в моих интересах. Я не могу кого-то обидеть, так откровенно соврав своему зрителю. Мне просто потом будет нечего делать на сцене.
– Советская экранизация «Вия» или российская?
– Однозначно советская. Где-то в комментариях я вычитала, что моя Панночка очень похожа на Наталью Варлей, и это меня очень зацепило. Конечно, я помню это кино. Его постоянно показывают по телевизору, столько лет мы его уже смотрим.
Это первый советский ужастик. Я помню момент из детства, когда мы с родителями смотрели «Вий» по телевизору, а я досматривала его под кроватью. Мне казалось это так страшно тогда.
– Ты сыграла ведьму в спектакле. А на какую роль тогда ты бы не согласилась?
– Не знаю, мне нужны варианты ответов) скорее всего, мне еще не предлагали такие роли, от которых я бы отказалась.
– А на эротику ты бы согласилась на сцене?
– Бывали такие случаи, когда мне на сцене надо было раздеться по пояс. Мне было еще совсем немного лет, и это было очень стыдно. Я не все себе позволю, конечно. Эротики и так хватает в жизни, в инстаграме, в телевизоре.
Я не думаю, что зрителю будет приятно приходить и смотреть на голых актеров, которые к тому же и сами стесняются своей обнаженки. Это неправильно, я считаю.
– Театр в наше время утратил актуальность?
– Я бы так не сказала. Особенно сейчас в Пинске стали ходить больше людей в театр. Сейчас стало больше аншлагов, а, порой, и сложно купить билеты.
– Хорошо, а оправдан ли термин «актерская игра»? Игра ли это?
– Да, это так. Вся наша жизнь – игра. Но на сцене это игра, в которой существуют какие-то определенные правила.
– Заметил, что тебе дарят цветы после спектаклей. Есть ли у тебя фанаты, поклонники? Пишут ли тебе в социальных сетях, признаются ли в любви?
– Много человек пишут в социальных сетях. Чаще всего пишут, когда наш театр куда-то выезжает со своими спектаклями. После поездки сидишь, порой, до двух часов ночи, общаешься с людьми, стараешься всем ответить.
– А в городе узнают?
– Да, узнают и довольно часто.
– Что бы ты посоветовала начинающих актерам?
– У меня желание играть в театре появилось еще во втором классе. Знаете, когда выходишь к доске читать стихотворение, но мало кто слушает тебя. А меня в этот момент все слушали. И тут я поняла, что мне хочется заинтересовывать зрителя. Меня всегда воспринимали как рассказчика.
Должен быть какой-то заряд, что-то должно быть вложено в человека. Если он чувствует, что может заинтересовать зрителя, то обязательно надо идти и развиваться. Это актуально и в любой жизненной ситуации. Даже стены подкрашивают каждый год. Если сам не будешь постоянно учиться, то и далеко не уйдешь в собственном образовании.